Форум на профилактике



че за херня ива чан

Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.


Вы здесь » че за херня ива чан » глори » [02.11.2020] IF IT CAN BE BROKEN THEN IT CAN BE FIXED


[02.11.2020] IF IT CAN BE BROKEN THEN IT CAN BE FIXED

Сообщений 1 страница 5 из 5

1


http://s3.uploads.ru/IS14T.png  http://sd.uploads.ru/UOFHq.png
http://sd.uploads.ru/ZAxSq.png  http://s7.uploads.ru/ebfEW.png
робб старк, джейн вестерлинг, кейтилин старк - 2/11/20 - особняк старков в винтерфелле

планы робба на завтра: послать нахер уолдера фрея;
на сегодня - чертовски разочаровывать мать.

0

2

http://s8.uploads.ru/cmxso.gif http://s9.uploads.ru/2Uh6D.gif
Джейн говорит, что волнуется; что ей тревожно и происходит что-то неправильное, Робб, так нельзя. Отвернувшись от него, бездумно пялится в окно, утонув в своих мыслях. Как будто он сам этого не знает, как будто не ему разгребать ту кучу дерьма, что у него вместо стратегических планов. Вместо впереди сияющего светлого будущего - железобетонная стена с торчащими прутьями арматуры, и он несется ей навстречу, разгоняясь под двести. Остановиться нельзя, тормозов нет, до роковой ошибки три - два - один -

Злоба у Старка целиком от отчаяния, от встречи с неизбежным. Слова Джейн лишь льют масла в огонь, который и так уже подступил слишком близко, заставляя его быть оголенным нервом, вспыхивать от каждого неслучайно брошенного взгляда. Импульс простреливает его последние хрупкие границы самообладания, и Робб взвывает, выходит из себя, рявкает на всю квартиру, взрывается: 
«А что мне, блять, остается делать? Жениться на ней?»

Ее плечи вздрагивают, он никогда не повышал на нее голос, но Джейн знает, он и загнанным в тупик настолько тоже еще не бывал. Робб падает, садясь на кровать, трет лицо руками, гонит пелену ярости с глаз. Тяжесть ультиматумов, поставленных ему ребром ладони поперек горла, заставляет стержень внутри резонировать, почти дрожать.
Он поднимает голову, лишь когда его касаются ее руки. Ласково проводят за ухом - холодные пальцы по горячей коже. Робб сперва смотрит на Джейн с ожиданием наказания, потому что так себя вести нельзя с девушкой, которую ты любишь больше жизни, но в ее глазах ни осуждения, ни обвинений. Она его не боится, он раскрывает клыкастую пасть, а она бесстрашно лезет туда руками. Джейн смелая и ни секунды не сомневающаяся в том, что он для нее не опасен. Король Севера просто влюбленный мальчишка. Она гладит его по волосам, смотрит с нежностью, в полумраке комнаты ее глаза выглядят совсем черными, и эта тьма словно болото, Робб в нем потерян навечно.

- Прости, - от злости не остается и следа, Джейн снимает ее словно проклятье. Быть может, она ведьма, и все происходящее иллюзия, сыгранный спектакль, и сама она лгунья, воровка, обманщица. Он не лучше, дикий, бесконтрольный, преступно честный. Робб извиняется касаньем сухих губ ее ладони; держать в руках ему нужно не только себя, но и ее.

Он ведь все решил. Переменных в уравнении много, но ответ всего один: слать это все к чертям, слушать свое сердце. Он с ума сойдет, если закончится так: нелепой свадьбой, плясками на костях. Он будет бегать к Джейн каждый гребаный день, выть под окнами, скрестись в дверь, но так, чтобы никто никогда не узнал, как с корнями вырывается из груди бешеное сердце всякий раз, когда ему приходится притворяться. Как оно остановится, если он не сможет ее увидеть.
Робб не такой судьбы желал женщине, которую полюбит. Он хотел видеть ее подле себя на глазах у сотен людей; чтобы каждый его взгляд на нее как клеймо: моя. Чтобы шепотом вслед разносилось: волка приручила.
Как ты смогла?

Джейн тихо говорит, что сперва нужно рассказать матери. Обсуждать бессмысленно, вопрос уже решенный, Робб никого ни слышать, ни слушать не будет. Нужно идти к старому Фрею, решать всю эту хуйню, торговаться снова. Роббу кажется, что милосерднее будет пустить себе пулю в голову, чем заставлять себя искать со стариком общий язык, смотреть в его мерзкое лицо - такое, словно он разлагаться начал еще до смерти, откроет рот и посыпется земля с могил.
Джейн разумна, Робб нехотя соглашается, нечего тянуть, увидишь Винтерфелл и мой дом.

Ему хотелось бы думать, что поставь он Кейтилин перед фактом, когда уже исправить ничего нельзя будет, то она его не простит.
Херня полная, все ты ему простишь.
Робб никогда не жил в заблуждениях о том, что он любимец. У Кейтилин были не_любимцы, но никогда - фавориты. Как хорошая мать, она умудрялась всем своим детям внимания и любви раздавать поровну, в сердце у нее будто пять камер, и ни капли для себя. Но ожидания и обязанности рассыпались по-разному: начинались с Рикона, которому достаточно было не позорить мать перед людьми, и заканчивались Роббом, который должен был быть ее гордостью, безупречным и правильным.
Мам, твое лучшее творение проебалось.

Робб надеется, что хотя бы расскажет ей что-то новое. Что она, мудрая наблюдательная женщина, знающая своего старшего сына как облупленного, не догадалась обо всем сама, но это вряд ли. Он звонил ей утром, говорил, что приедет после обеда, уточнял, не занята ли она будет, как будто забыл, что Кейтилин ради него отменит за пару минут все свои планы. Трассы на подъезде к дому по привычке пусты и спокойны, проносящийся за окном лесной массив на такой скорости сливается в одно бездвижное зеленое пятно. Робб не высыпавшийся, с залегшей под глазами тенью усталости. Он может доехать до дома и вслепую. То и дело бросает взгляд на сидящую на пассажирском Джейн, смутно представляя степень ее волнения, но видя, как ей не по себе.
Кейтилин Старк не будет винить любимого сына.
Она будет винить тебя, красивую девчонку, которой плевать, что он чей-то жених.

От мысли, что все это пустой звук по сравнению с тем, что смерть без устали бродит по родным лесам, ищет загулявших дураков, Роббу почему-то легче.

Джейн, выходя из машины, оглядывается по сторонам, в Винтерфелле и уж тем более у Старков дома никогда не была. У Робба даже получается вяло улыбнуться, когда он обещает ей, что она еще привыкнет. Это будет ее дом.
Кейтилин тоже не сразу привыкла, но ее никто не спрашивал. Джейн сама захотела сюда приехать, прямо в волчье логово. Хочет, чтобы все было по-честному.

- Давай пять минут постоим, - он щелкает зажигалкой, торопливо затягивается, прислонившись к дверце машины, которую он тормознул прямо возле дома. Джейн оглядывает особняк и будто ежится от холода, но Роббу кажется, что это скорее от нервов, и ему нужно это исправить. Тянет ее за руку и, не прекращая курить, прижимает к себе, заключая в объятия.
- Все будет в порядке, - шепчет на ухо. Время тянется, они стоят у матери под окнами, оттягивая казнь. Слишком много неизбежного на всего лишь одну любовь.
Робб вздыхает: «Ладно, пойдем».

Ты главное не забывай, что все это моя вина.

0

3

Пройдёт месяц, прежде чем Джейн поймёт — всё это неправильно.
Сбегать преждевременно с лекций, чтобы провести ещё один час с ним, таким занятым и одновременно всегда для неё свободным — стоит щелкнуть пальцами, и он рядом, обвивает мощными лапами со спины и дышит в шею. Украдкой целоваться на публике и всегда горячо миловаться там, за ширмой съёмной квартиры, спрятанной от чужих — от всех — глаз. Врать своей семье, притворяться, будто ничего в ней не переменилось, будто мир не перевернулся, когда волк стал домашним. Заочно врать его семье, терять в очках перед будущей свекровью, а потом бояться вовек не расплатиться за свои грехи. Различать всего два чувства: полёт и падение; влюблённо смотреть, восторгаться и не находить слов для своих эмоций, а потом остывать в одиночестве, раскаиваться и плакать в ванне.
Джейн знает, как заканчиваются истории с таким началом, и очень не хочет завершить так свою, поэтому медленно, по кусочку, выедает остатки его спокойствия. Сперва аккуратно, затем с давлением, пока Старк не взрывается злобой. Ей страшно, но она быстро соображает, что далеко не одна страдает, она ставит себя на его место, и смягчается, жалеет своего ненаглядного, запуская ласковые пальцы в его волосы. Прижимается к груди, трепеща: вот мои силы, возьми их себе. Без лишних усилий топит его лёд своей покорностью, но всё равно готова отдавать ещё, пускай даже ничего не осталось.
Джейн всегда молчаливо благодарит его и никогда — вслух. Не даёт себе высвободить своих демонов, не оголяет себя всю: Робб видит её смелой, и она его не подведёт. Не расскажет, как гложет её ревность, когда она думает о нём с Рослин, не расскажет, как терзает злость, когда думает в принципе о том, что это возможно. Она вспыхивает каждый раз, когда слышит эту фамилию — Фрей, и каждый раз потупляет взгляд в пол. Вестерлинг ненавидит её даже за решение, которого она не принимала, при том, что когда-то и её саму хотели кому-то пообещать. Нелюбимому, чужому, не-Роббу. Одна мысль вгоняет её в уныние, и теперь уже сама Джейн ищет утешения в его руках.

Ей всегда казалось, что Винтерфелл далеко, приблизительно на другой планете, но реальность жестоко бьёт под дых: они добираются за каких-то плюс-минус шестьдесят минут. Джейн не выходит из машины, пока Робб не открывает ей дверь — оттягивает, пытается надышаться перед смертью. Не выйдет, и ты сама виновата со своими «неправильно», брала бы, что дают, и не капризничала. Нет, захотела же сделать как лучше, а получилась медвежья услуга для самой себя, так что теперь не ной, а голову подними и плечи расправь.
— Привыкну, — повторяет как мантру, — Кейтилин же привыкла, –  доказывает, что что-то усвоила в перерывах между постельными сценами.
Джейн оглядывается за спину и врезается взглядом в дом. Огромный бетонный массив холодом отзывается на подкорке мозга: неприступный, чужой. Она не будет здесь хозяйкой, её никогда не примут по-настоящему. Вестерлинги верой и правдой служили Ланнистерам несколько поколений, пока старшая дочь Гавена не влюбилась в северянина, пока не предала свою семью. И почему ей должна доверять чужая семья, спрашивает себя Джейн, желает развернуться и бросить эту идею, уехать обратно, снова жить тайной, но потом встречается со взглядом понимающих глаз, падает в яму и летит, летит, пока не просыпается в его объятиях, где чувствует себя безопасно. Вот он — дом, и она пойдёт за ним на край света.

В прихожей приятно. Запах древесины в воздухе успокаивает Джейн и напоминает детство, походы в лес и треск костра.
Она позволяет Роббу снять с себя пальто и отчаянно смотрится в зеркало: на месте всё, кроме души, та ушла в пятки. Джейн нервно одергивает атласный подол юбки и, успокаивая себя, бегло проводит рукой по жемчугу на шее, точно питая силы из бездушной цацки. Робб уверяет, она прекрасна. Джейн целует его в самый неподходящий момент.

Кейтилин выглядит великолепно и пугающе одновременно. Вестерлинг встречается с  проницательным прищуром её глаз и осознаёт, что признаваться нужно было раньше. Она боится.
Джейн трусливо сжимает ладонь Робба и рисует на своём лице нерешительную тень улыбки, когда их представляют.

0

4

Каждое утро — наказание.

Кейтилин заставляет себя открыть глаза и посмотреть в лицо новому дню. Новому дню без Нэда. Кейтилин осознает каждый день, что его больше нет. Она постоянно ищет его в складках простыни, пока ее глаза еще закрыты. И не находит. Нэд умирает для нее каждое утро.

Иногда она жмурится сильно-сильно, чтобы снова увидеть его на другом краю кровати. Устало улыбающегося после тяжелого рабочего дня; или сидящего спиной к ней, ослабляющего галстук; или настигающего ее за долю секунд, чтобы припечатать к стене поцелуем.

Ей словно ампутировали руку и теперь ей приходится усилием воли заставлять себя вставать с постели, завтракать, решать дела семьи, дарить любовь сыновьям, надеяться, что дочери скоро найдутся целыми и невредимыми, но все время ощущать отсутствие, болезненно и протяжно завывающее в теле.

Кейтилин знает, что когда-нибудь боль поутихнет, время залечит раны и прочую чепуху, которую обычно с наигранным сочувствием говорят знакомые, когда происходит трагедия. Кейтилин понимает, что стоит ходить к психотерапевту или хотя бы на собрания переживших то же, что и она.

Но смерть Нэда обрушила на Старков снежный ком проблем, увеличивающийся с каждым днем и набирающий скорость. Семье грозит реальная опасность, которая только еле коснулась их, когда Брандон упал с башни. Теперь она знает, что это был только первый звоночек.

Ежедневные задачи помогают ей отвлечься от отсутствия Нэда. Ей хочется думать, что он покинул ее ненадолго — и это помогает. Ей кажется, что бокал вина притупит ее сознание и позволит забыться, убежать из реальности, в которой ее любимого обезглавили.

Она отгоняет от себя искусительные мысли о том, что скоро они могут воссоединиться. Кейтилин — в первую очередь мать, давшая жизнь пятерым ее волчатам, а значит, ответственная за их безопасность. Ей надо быть сильнее и оставаться в трезвом рассудке, поэтому два бокала за вечер — ее максимум. Три — только в самые тяжелые дни. Когда уныние забирает у нее остатки благоразумия, оставляя после себя чернеющую тьму.

Кейтилин в точности помнит их план действия. Его стоило назвать планом спасения, потому что плана Б у них нет. Так же, как и денег Ланнистеров, влияния или любви народа. Их единственный козырь — верность союзников, которые тают с каждым днем, как и их шансы выбраться из западни, устроенной львами. Кейтилин перебирает записи снова и снова, днем и ночью запоминая пути отступления, каждого их вассала, готового помочь или предать, вероятности их победы или поражения при заключении сделки. От каждого их шага в буквальном смысле зависела жизнь каждого из Старков, каждого из ее детей. Ставки были настолько велики, что у них не было шанса на оплошность, роскоши на необдуманные поступки.

В последнее время, почти все время после смерти Нэда, Кейтилин была сама не своя. Она с головой уходила в ту кипу бумаг и жизненно важных задач, которую надо было разгребать. Она забывала спрашивать, как дела в школе у Рикона, перестала следить за самочувствием Брандона, и уж тем более давно не заботилась о Роббе. Он теперь сам — глава, ответственный за семью немногим меньше, чем она. Кейтилин смела надеяться, что старший сын достаточно взрослый, чтобы не находить себе приключений на голову на данный отрезок своей жизни.

Поэтому, когда он невзначай, как ей показалось, сообщил, что заедет после обеда, Кейтилин не придала этому уведомлению особого значения. Смутные сомнения охватили ее позже, когда она разделалась с утренней рутиной. Он заезжал и раньше, но не предупреждал ее таким голосом. Давящая тишина не давала покоя, заставляла ее то и дело следить за стрелками огромных старинных часов в столовой. За их теперь слишком длинным столом она восседала одна. На другом конце стола — место пустовало. Кейтилин схватила себя за локоть, который заныл с большей силой.

Вздрогнув от звука подъезжающей машины Робба, она посмотрела перед собой, подкидывая варианты переделок, в которые мог вляпаться сын, и из которых придется его как-то доставать.

Застав влюбленных за глупым, но трогательным поцелуем, Кейтилин поняла, что самая ее страшная догадка подтвердилась. Слова Робба она слышала словно издалека:
— Мама, познакомься, это…наша смерть…Джейн Вестерлинг.
Неважно, как ее зовут, Робб. Важно, что не Рослин Фрей.

Кажется, Кейтилин уже вечность пронзает остекленевшим взором возлюбленную Робба. Пожалуй, в такой ситуации позволительно и забыть о правилах приличия. Леди Старк поздно схватывается и медленно кивает, все еще ошеломленно вперившись взглядом в Джейн, который позже устремляется на старшего сына в поисках ответов.

Робб забыл об уговоре с Фреями? Или это дурацкая шутка?
— Джейн, — запинаясь, произносит Кейтилин, избегая теперь смотреть в глаза девушке, — мисс…Вестерлинг, пожалуйста…
Она жестом приглашает пару пройти в гостиную, все еще выглядит ошарашенной знакомством, но сохраняет лицо и достоинство — единственное, что осталось у Старков.

Все трое выглядят ужасно смущенными, попавшими в самую нелепую ситуацию из всех возможных. В ту самую, которая их позже и сгубит. Кейтилин хочет прикрыть глаза ладонью и покачать головой, но вместо этого она зовет к столу, где их ждет ужин при свечах и еще более неловкий разговор. Леди Старк молчит, глядя перед собой, ожидая, что первые слова произнесет Робб, как тот, кто заварил эту кашу. Расхлебывать будет вся семья.

0

5

Дом встречает Робба покоем, Винтерфелл был, есть и навсегда останется стеной, которую охраняют километры жестокого леса и призраки старых северных богов. Он стал реже здесь бывать, беды раскидали их всех в разные стороны, кого-то прямиком к врагам под ноги, кого-то - попросту вникуда. У Робба территориальной свободы больше, чем остальных; моральной - меньше всех. Особняк как символ того, что он должен был защитить; мать как причина, по которой полосует его легкие чувство тягостной вины, не давая вздохнуть полной грудью. 
Но ты должна понять, все не может быть иначе.

Рядом с Кейтилин он чувствует себя увереннее. Прежняя доля сомнений, тревог остались за дверью; если может смело и прямо смотреть матери в глаза, значит на все остальное смелости ему хватит. Как будто тебе хоть когда-нибудь ее не доставало.
Она всегда была безупречной, не позволяет себе слабостей и сейчас. Вся сила их семьи в той, кто даже не Старк по крови. Любовь к родителями - самое простое, первое и предельно ясное чувство, забитое не под кожу, а прямиком в кости; Робб впервые понимает, насколько тяжелой она может быть. Как она способна сковывать по рукам и ногам, сдерживая силу лишь коротким поводком.

Было бы в сто раз проще, не будь он так сильно к ней привязан. Ждешь одобрений, разрешений или уже плевать?
Робб смотрит на Джейн, и у него есть ответ. Женщины в этом мире, слава богу, все еще ничего не решают. Советуют, направляют, оберегают, спасают и губят, но финальную точку поставит он. К этой тяжести нелегко, но со временем привыкаешь. Робб не хочет думать о том, что сказал бы обо всем этом отец. Будь бы он здесь, ничего бы этого не было. Робб пытается быть взрослей, Кейтилин - мужественнее; облачаются в одежды прежнего лорда, но все они никогда его не заменят.

Джейн держит Робба за руку, когда он представляет ее матери, голос сдержанный, но скрывать волнение глупо, Кейтилин видит сына насквозь. Они с девушкой как пятнадцатилетние, словно Робб сейчас будет оправдываться за годовую тройку по физике, потому что вместо домашки тратил все время на беганье за ней. Это влюбленность, это проходит. Только ставки на сей раз выше, чужие жизни и куски земли, и Робб давно не подросток. Он больше не спрашивает у матери разрешения, он ставит ее перед фактом. Но ей бы чуть смягчить взгляд, чуть выдохнуть легче.

Представлять, наоборот, Кейтилин Старк перед Джейн было просто формальностью. В свете последних событий о ней не знал только глухой, а о чертах ее характера, столь не присущих северянам, разговоры шли далеко за пределы стен Орлиного Гнезда.
Она не торопится с выводами, дает право Роббу объясниться и, несмотря на непониманием в глазах, учтиво держит дистанцию с Джейн. Здесь одно лишнее слово, одно неверное движение и шаткая конструкция обвалится, давая волю эмоциям. Джейн кажется безропотно следующей за Роббом, когда он проводит ее за собой вглубь дома, а Кейтилин лучше и не знать, что они здесь по ее инициативе, неохотно, вынужденно подхваченной Старком. Она сильнее, чем думает даже о себе сама, иначе бы давно сбежала.

Тишина неуютная, колкая, пронизанная оголенными проводами, Робб, садясь за стол последним, разбивает ее без долгих прелюдий.
- Выдохни, пожалуйста, - обращается он к матери через стол, - Рослин в курсе.
Чужое имя, как призрак мертвой невесты, нагоняет атмосферы еще хуже. От него и Джейн сжимает ладонь Робба крепче, и леди Старк поднимает на сына недоумевающий взгляд. Такая драма прошла мимо твоего носа, даже не зрителем быть, а только постфактум. Рослин могла бы сидеть здесь с ними за одним столом, но Робб о ней хочет забыть как можно скорее, оставляя лишь второстепенным персонажем - девчонкой, которая ничего не имела, но все потеряла.

Ему не хочется говорить громких слов про любовь, про чувства, которые заставляют его делать эти поспешные и для всех очевидные ошибки. Что это не фатальное увлечение, что это действительно что-то значит, потому что надеется, что Кейтилин еще не достаточно разочаровалась в сыне, чтобы сомневаться в твердости его намерений. Нет ни малейшей гарантии, что к следующей весне они не возненавидят друг друга, но здесь и сейчас Робб уверен, что переступить через себя не сможет. Не выдержит, наделает больше глупостей, сожжет еще больше мостов и тогда потеряет большее, чем он теряет сейчас.
Сыпется грязным песком сквозь дрожащие пальцы.

- В первую очередь, мне нужна твоя помощь.
Он знает: мать может вспыхнуть, Кейтилин Старк совсем не железная леди. Ее огромное сердце слишком много ударов приняло на себя, она надеялась, что хоть одна опора среди этих руин у нее осталась. Она сама ее отстроила с нуля и теперь лишь глядит на то, как Робб принимает свои взрослые решения, ставящие под сомнение все то, что они делали раньше.
Глупый эгоистичный ребенок, такой ты в ее глазах.
Не будь бы здесь Джейн, Робб ужа давно бы слышал обвинения в свой адрес. Наверное, оправдывался бы, убеждал, ругался в ответ. Быть может, даже сомневался. Но не когда она рядом, бок о бок с ним, кажущейся неуместной в декорациях старого дома, но, мам, присмотрись, она идеальна.
Мне все под силу, пока она рядом со мной.
Кейтилин тоже чувствовала себя чужой и ненужной, когда впервые переступала порог этого дома. У нее под рукой даже не было мужчины, готового ради нее вырывать сердце из собственной груди; был лишь равнодушный смиренный Нэд, любовью их отношения сделало время. Джейн почти что счастливица, у них с Роббом взаимное, сильное, беспощадное.

Слова ему не даются от слова совсем. Они такие очевидные, тяжелые, Робб теряет взгляд где-то на заставленном столе.
- В общем, я могу и сам, наверное, - желание не связываться с этим семейством более никогда так и рвется наружу, - Но было бы лучше, если бы ты устроила мне встречу с Уолдером.
Имя оседает под языком кислотой, которую хочется сплюнуть, состроив мерзкое лицо.
Матери ведь старый Фрей зла не причинит, так ведь? Все происходящее сейчас пустяки и детская сценка перед тем кровопролитием, что грозит Роббу дальше.

0


Вы здесь » че за херня ива чан » глори » [02.11.2020] IF IT CAN BE BROKEN THEN IT CAN BE FIXED


Рейтинг форумов | Создать форум бесплатно