Если вы заберетесь в мое личное дело, то вряд ли найдете там что-то интересное. Мои родители 15 лет назад действительно назвали меня Чон Чонгук. Сейчас я воспитанник в академии M.A.R.S'a. Но это вам и так уже известно, иначе бы вы мной не заинтересовались. Так зачем вам пыльные архивы? К тому же мне кажется, что кто-то из моих знакомых уже нашептал вам, что его обожаемый Голд или просто Золотце водит домой всех подряд. Вы, возможно, даже поинтересовались у него, к какой стороне я себя отношу, но так и не получили желаемого ответа. Если это та информация, ради которой вы ищете мое личное дело - можете даже не стараться. Никто не знает, что на самом деле я поддерживаю марс, потому что я вовсе не человек, а пес.

История.
Многие семейные пары на первых порах заводят домашних животных в качестве альтернативы требующим слишком много внимания детям, а у родителей Чонгука, к сожалению или к счастью, вышло совершенно наоборот. Ребенок для пары был желанным и стал бесконечно обожаемым, живя окруженным любовью, несмотря на то, что и отец каждый день подвергал себя опасности, работая в M.A.R.S.е , и мать, даже сидя дома в обнимку с чадом, успевала дистанционно помогать коллегам в отделе общественной безопасности. Он — боец M.A.R.S.а, она — блестящий ученый, и оба, что немаловажно, были людьми. Мечтали, что и сын когда-нибудь продолжит служить во благо организации. Станет хорошим специалистом, например.
Чонгук едва родился, когда бесчинства в городах достигли своего апогея. Незараженных заставляли покидать свои дома, и во время одного такого переезда им с матерью довелось попасть под огонь. Все обошлось, марсовцы защитили не только свою коллегу, и пускай на глазах у ребенка они повышибали мозги носителям вируса. Еще ни черта не соображающий Чонгук буквально успел искупаться в их крови. У гражданских вакцины не было: мать застрелилась на следующий же день, решив не дожидаться, пока сойдет с ума. Пёс Чонгука был рожден в горячей крови зараженных и пожарах выжженных дотла городов. Отец, получивший на руки не ребенка, а щенка, сдал сына в интернат, едва тот достиг минимального возраста для зачисления.
Чонгук всегда чувствовал себя гораздо круче и важнее тех, кто поступал в академию уже при нем, потому что сам он был в ее стенах воспитан с детства. Дисциплина, уставы, тренировки — все это он принимал как должное, минуя одну возрастную категорию за другой. Контролировать взрослого пса крайне трудно — приучить щенка намного проще. И каким бы опасным ни был зверь, всем детенышам в глубине души не нужно ничего, кроме тепла и заботы, о которых в интернате оставалось только мечтать. Из Чонгука старательно лепили исполнителя, покорного и не задающего лишних вопросов, заранее возлагая большие надежды, потому что было ясно: мальчик невообразимо силен. За Чонгуком всегда следили немного больше, чем за всеми остальными.
Контролировать способности его учили сразу, и за это учителям академии мальчишка всегда будет благодарен. Он прекрасно знает, насколько опасен и разрушителен его потенциал, и помнит, что не всегда все было гладко. Чонгук был и остается резким и безбашенным, но, приученный к самоконтролю, влезал он в передряги и драки редко, но, что называется, метко, раз в год заставляя по всей академии носиться слухам о том, что «щеночек с пироманией» разбушевался, а когда у парочки юных церберов чешутся их маленькие кулаки звери внутри ликуют от восторга, чувствуя столь запретный запах свободы. Двадцать четыре часа в сутки под контролем преподавателей, тренеров и охраны, но Чонгук каждый гребанный день слышал, как пес, скулящий у него под ребрами, просится наружу, провоцируя и бессовестно разводя на слабо. Ярость Чонгука никогда не была черной и слепой, полной ненависти и гнева. Это был азарт, затмевающее глаза алое полотно и бьющий в зараженную кровь адреналин. Чонгуку было смертельно необходимо доказывать, что он лучший, он сильнее их всех, а зверь внутри щедро лил масло в огонь: «Докажи, что им тебя не остановить». Впрочем, псу снова напоминали, что он всего лишь щенок, без раздумий вырубая мальчика мощным зарядом тока. Приходя в сознание, Чонгуку хотелось скулить от жалости: именно такие, как он, вынудили мать умереть, а отца — от него отказаться. До поры до времени, пока кто-то снова не провоцировал мальчишку на выяснение отношений. Красноречием Чонгук особо не отличался, поэтому все конфликты решал просто: стоило лишь его глазам загореться от злости, как в буквальном смысле загоралось все вокруг. Таких случаев на памяти Чонгука было всего три-четыре, не больше, с возрастом контролировать себя получалось все лучше. Да и окружающие порою умели находить подход. Чонгуку было двенадцать, когда, уже рассчитывая куда именно он вмажет какому-то самодовольному новичку по мерзкой физиономии, он вдруг почувствовал, как целое ведро ледяной воды обрушилось на его повинную голову. Мальчик из соседней комнаты, Тэхён, ставший единственным свидетелем назревающей драки, с паникой в глазах лишь только прошептал: «Эй, остынь, парень». А потом Чонгук с искренним изумлением спросил, откуда он, блять, взял это ведро. За прожитые в дружбе годы Тэхёну еще добрую сотню раз в спешке приходилось рисовать ведра со льдом, в хорошем настроении — даже комья снега. Чонгук мечтал о том, чтобы Тэхён стал его специалистом, потому что в их тандеме было все: Чонгук слушался своего друга безоговорочно, зная, что тот ставит его на равных с собою, а Тэхён умудрялся одергивать его порою, когда зверь давал о себе знать, тем самым предотвращая бытовые ссоры. Вот только Тэхёну суждено осесть где-нибудь в бесконечных кабинетах марсовского научного центра, а ему, Чонгуку, до конца своих дней сидеть на привязи у презирающего свою собачонку хозяина и убивать, когда спустят с поводка. А пока ошейник на шее не сомкнулся, Чонгук старательно пытается не потерять самого себя. В нем нет озлобленности ни на зараженных, ни на людей; он давно понял, что такое долг, обязанности, привычки и генетика — все то, что делает окружающих людей жестокими в глазах одних и добродетельными — в других. Общение с Чонгуком крайне забавная и безопасная вещь при одном лишь условии: парня нельзя злить. Гнев — тот самый ключ, что открывает отстроенную за годы клетку самоконтроля, позволяя бешеному зверю править балом. Чонгук вечно пытается идти с ним на компромиссы, но Голд на редкость упрямое чудовище. Впрочем, юноша и сам особой смиренностью не отличается в тех сферах своей жизни, где не действует устав или нет поблизости марсовского наставника. В кругу близких и друзей Чонгук — тот еще придурок, вредный, грубоватый, беспардонный и, по признаниям общественности, жутко обаятельный. Юношеский максимализм у парня бьет ключом, а заложенная в самих генах вспыльчивость делает свое черное дело, помогая находить приключения на задницу и поводы для наказаний. Чонгук неусидчивый и шумный, абсолютно не способный не привлекать к себе внимание, даже когда следовало бы быть потише. Легкий на подъем и не лишенный чувства юмора, у него много знакомых и друзей, что совсем не умоляет того, что с половиной из них он непременно когда-то ругался. Со второй половиной обязательно рассорится в будущем. С самооценкой у Чонгука тоже все в порядке: он знает цену себе и своим силам. Поэтому, должно быть, так легко поддается на провокации и так отчаянно мстит за ущемленную гордость. Чонгук всегда закипает медленно, порою даже предупреждая всяких идиотов о том, что еще слово — и он за себя не в ответе, и если они продолжают бросать дрова в костер, то их самоубийственные порывы получают сполна. Мало кто догадывается, насколько просто взять парнишу под контроль, а ведь ответ на поверхности. Чонгук бессилен перед проявлениями доброты и заботы, превращающими безумного пса в ласкового щенка, улыбчивого и преданного, который за каждую каплю любви готов проливать реки чужой крови. Чонгук на самом деле еще не знает, каково это — убивать, но уверен, что в нужный момент ни на мгновение не дрогнет. И пускай ему никогда не найти Город-на-Сваях, когда-нибудь это сделает кто-нибудь другой, и вот тогда уже никому иному стереть его с лица земли не будет так просто, как Чонгуку, спалив пристанище зараженных дотла.

Способности.
Пирокинез — способность вызывать огонь или значительное повышение температуры на расстоянии.
Взрывы — способность создавать взрывы, различные по масштабности и разрушительной силе.
В лице Чонгука интернат готовит тяжелую артиллерию для будущих отрядов M.A.R.S.а. Он не швыряется фаерболами и не лепит огненных человечков: его специализация — непосредственно создание естественного по форме и действию огня, будь то искра или пожар. Поскольку в стенах академии особо не потренируешься в мастерстве уничтожения всего живого, то Чонгука под конвоем водили тренироваться на пепелища старых городов, некогда уже разрушенных марсом. Учить парня начали еще в детстве, поэтому он контролирует свои способности многим лучше тех, кто в его годы не находится под присмотром тренеров и наставников, и, несмотря на юный возраст, свои умения может даже совмещать. Гораздо труднее Чонгуку демонстрировать способности в мелких масштабах, и поджечь сигарету кому-либо ему намного труднее, чем взорвать, например, фундамент здания, так как ювелирная работа требует большей концентрации, а в расслабленном и дружелюбном состоянии Чонгук способен выдать лишь каплю из того, на что способен. Без ярости в глазах, без азарта в крови юноша на порядок слабее, чем когда пес, идя на запах злости, вырывается на свободу, даря Чонгуку нужную силу. Отсюда главная опасность для его будущей работы: чем больше способностей парня его отряду придется задействовать, тем труднее его потом будет усмирять. Собственный огонь Чонгуку так же опасен, как и всем окружающим. Радиус действия способностей — около километра.