в третий день всеобщей нервотрёпки наполненность гостиной незнающий человек не смог бы охарактеризовать однозначно и сразу: теперь здесь, как и, в принципе, в любом другом месте на территории школы, было смертельно опасно, и, следовательно, донельзя напряжённо. ближе к выходу на диванах сидели перваки и лузеры постарше, умудрившиеся быть убитыми уже в первые дни; эти ребята переговаривались не на привычной громкости комнаты, а шептались, даже если говорили о чём-то незначительном, и периодически сами друг другу напоминали быть потише. о включении телевизора и использовании настольного хоккея не могло быть и речи, ведь дальше, отгороженные рвом непересекаемой пустоты, сидели самые смелые и те, кого по доброте душевной они прикрывали.
к последним относился хару, потому что морияма считал своим долгом дать этому ребёнку прожить как можно дольше, несмотря на то, что сам хару в первый же день сообщил, что готов умереть здесь и сейчас, лишь бы до конца недели его не трогали. после известия о том, что доступа к тренировкам ни выигрыш, ни проигрыш ему не даст, он окончательно потерял интерес к неделе со всеми её странными вытекающими, но этот несущийся поезд было уже не остановить.
этим утром хару сидел с книгой за соседним столиком с таким же тихим, как он, самбистом. заставлять его садиться с собой коичи не хотел и сам: во-первых, у них с верхушкой футбольной команды, которой он сегодня составлял компанию, были свои темы для разговоров и особая обстановка, во-вторых, хару едва ли захотел бы, чтобы его ассоциировали с тем парнем, который притащил в гостиную кусок мяса.
— я опоздаю на завтрак, пока мы будем тебя сторожить, – сказал морияма цучии, когда тот вопросительно посмотрел на тарелку, чашку и полный комплект столовых приборов. – ты сам сказал, что можно будет перекусить здесь.
– имелось ввиду, что я отдам вам свой сэндвич и коробку с соком со вчерашнего полдника.
он достал их из карманов и выложил на стол, а сидящий по правую руку от него фукуда сгрёб всё на свою сторону.
— спасибо. морияма-кун, приятного аппетита.
коичи бы хотел возразить, что с его едой они наверняка неуязвимы, как были бы в столовой, но это уже волновало его не так сильно, как упущенный сэндвич. даже мясо не казалось таким привлекательным, как десять минут назад, во время жарки. раз плитка в их комнате уже есть, надо будет в будущем завести тостер и новый обычай: сначала думать, потом делать.
семь восемнадцать на часах; как и большинству учеников, коичи на это было больно смотреть. он так сильно свыкся с подъёмами ровно в пять пятьдесят, что ещё на первом году перестал ставить на это время будильник, но рождественские каникулы делали эту привычку бессмысленной. из физических нагрузок у них осталась разве что зарядка в комнате, которой никто не смог бы помешать. никаких возможностей полноценно размяться, погонять мяч по утренней росе. цучия понимал. фукуда тоже. и все остальные тридцать с лишним футболистов. и, отчасти, несколько сотен других учеников в школе.
за прошедшие три дня морияма убил уже семерых: пробежки за некоторыми, кто надеялся сбежать – тоже удовольствие своего рода, но доставляли его редко. из всех жертв в этот раз сопротивлялся по-человечески только мальчишка-атлет, и то, кто из них был трупом в итоге – ещё вопрос. чёрт бы побрал санзан за обилие лестниц.
в безделии утро текло медленно. говорить было нельзя, да и не о чем. не нашлось бы сейчас настолько важных тем, чтобы отвлекать ради них вице-капитана от штудирования краткого курса биологии за семестр, поэтому коичи просто валял дурака до тех пор, пока разговор внезапно тихо не начал фукуда.
— мне не нравится этот парень.
коичи максимально незаинтересованно оглянулся, делая вид, что потягивается, и увидел того, о ком он говорил.
— это к кому? – морияма кинул на соседей по столику беглый взгляд, и они оглянулись друг на друга тоже. гостей никто не ждал; таких – уж тем более. к ним обычно приближались совсем иначе: для начала давали кому-то из перваков у входа зачитать имя со своего ножа, чтобы показать отсутствие плохих намерений, а потом уже подходили медленно и настороженно, ведь даже если за столиками для смельчаков не было их жертв, там могли быть их будущие убийцы.
— видимо, к кому-то из нас, – мрачно ответил фукуда. – с утра пораньше. что с ним не так?
— надеюсь, не ко мне. может, он по какому-то делу, не совсем же идиот так в лоб переть, – не отрываясь от конспекта, сказал цучия. – но прикройте, если что, мне надо выучить всю тетрадь за ближайший час, а после экзамена пусть хоть кто лезет.
— тогда почему ты не в комнате, а здесь, да ещё и одетый? – резонно и вполне однозначно спросил капитан, сжимая зубами трубочку от коробки сока. правила недели были известны наизусть даже первогодкам, которые, несмотря на малый срок пребывания в школе, включались довольно быстро и серьёзно подходили к любому соревнованию, способному упрочить их положение в местной иерархии; оттого и странно, что цучия не отмахнулся сразу, а поднял голову от тетради и посмотрел на фукуду так, как смотрит невинная юная дева на букет от первого красавца города.
— заткнись и просто следи за периметром.
заместитель вернулся с текстам по биологии, а фукуда внял его просьбе и раскинулся на стуле, делая вид, что крайне увлечён разглядыванием убранства каждого квадратного метра помещения. коичи делал это уже давно. тип, от чьего присутствия его тоже коробило, теперь не стоял в дверях, а сидел чуть поодаль, но всё же за его спиной, в слепой зоне, поэтому оставалось только вслушиваться и мониторить доступные пространства слева и справа.
— идёт, – спокойно сообщил капитан, не меняясь в лице. морияма уловил еле слышные шаги и напрягся. – сюда.
коичи посмотрел на нож и чайную ложку в своих руках: в первый, далеко не одноразовый с именем, он вцепился рефлекторно как только почуял врага, а второй просто болтал в чашке с имбирным чаем уже несколько минут от нечего делать. тарелка с нетронутым завтраком всё ещё стояла перед ним. разбить её кому-либо об лицо во имя самозащиты – не самый умный ход, учитывая шаткое положение в школе и такое количество свидетелей. нож во избежание ошибок тоже пришлось отложить.
за своими мыслями он совсем отвлёкся от наблюдения и упустил момент, когда незнакомый парень прошёл за его спиной мимо их стола чуть дальше, но фукуда, как достойный своего места человек, знал, как мобилизовать одном словом. он сказал: «хару», – и коичи уже знал, что будет делать.

команда была получена и план одобрен за считанные секунды. из всех них, присутствующих в этой самой комнате, кто мог бы пожаловаться на отсутствие хорошей реакции? какие-нибудь атлеты, разве что, и то с натяжкой. внутри санзана любые единицы измерения физического превосходства с первого дня учёбы для каждого новичка становились мерилом не только потенциала в спорте, но и статуса в местной иерархии, которая точно так же, как в учебных заведениях простых смертных, дробила их на группы с фиксированным уровнем всеобщего уважения. морияма своим местом в обществе гордился, но мало того, что специфика его сферы деятельности накидывала баллов популярности; ещё она обязывала его быть достаточно быстрым и ловким, чтобы знать, как, когда и куда ударить.
мясо на тарелке успело подостыть к моменту, когда коичи вцепился в него пальцами.
в нём энергии плескалось одновременно столько, как в халке – захлебнулась бы ближайшая электростанция в попытках обеспечить стабильным током городок, к которому из-за близости расстояния приписана школа.
– отвали, блять! – громкий шлепок мясом по лицу незнакомца, и пропитавшее завтрак масло потекло по коже. глубокий вдох ртом; вокруг резко оборвались звуки, и повисшую тишину разрезал только чей-то короткий неуместный смешок.
в руке того парня действительно был нож, и теперь он выскользнул из неё даже как-то слишком легко. коичи подумал: его даже не держали крепко. настолько этот обмудок был уверен в своих силах, что не ждал сопротивления. слишком большое самомнение для третьего дня, он заслужил и всё правильно.
– перебьёшься пока, – футболист пнул нож к выходу, и белый пластик закрутился, проехав несколько метров по полу. надпись была с другой стороны – бутерброд маслом вниз, и хер поймёт, а масло ли там вообще было и стоило ли так париться.
пространство накалилось – и на горизонте точно ничего хорошего. может, такую уверенность несостоявшемуся убийце придало того, что вокруг каждый второй – его человек, и тогда настоящее месиво ещё впереди. коичи приготовился к тому, что все они сейчас начнут закатывать рукава, но хару вдруг разрулил всё; не то чтобы он был самым умным в округе или вообще хоть сколько-нибудь стратегически продвинутым, но его спонтанные действия и раньше каким-то мистическим образом помогали избегать худших последствий в ситуациях, в которые морияма нырял с разбегу. то ли хару был благословлён богами, то ли сам являлся благословением – много вариантов для фанатских теорий без единого подтверждённого ответа. может, позже.
хару встал и ушёл, сказав, что ему пора по делам, – так и была предотвращена новая японская война.
коичи последовал за ним без долгих предисловий. он бросил своим парням что-то короткое, вроде: «мне тоже», брезгливо взглянул на мясо в своей руке в последний раз и на выходе из помещения отпустил его в мусорный контейнер. посуда осталась стоять на столе, но вдогонку его никто не попрекнул. в этот раз ребята выручат его, а как-нибудь позже – он их.
– салфетки есть?
в узких стенах коридора никогда в помине не было никакого эха, и сейчас его откровенно не хватало для атмосферности момента. по сторонам было пусто главным образом потому, что все заебались: в санзане без спорта делать нечего, поэтому народ в это время суток ещё в основном шкерится по комнатам – только ради участия в неделе выскакивать оттуда с утра пораньше могут только истинные умы, а некоторые так сидят в своих апартаментах совсем безвылазно. в прошлом году одного такого их тиме пришлось караулить почти два дня, и ссыкливый школяр настолько достал читерством окружающих, что заставил объединиться буквально всех выживших к последним выходным.
– они не спасут, – пловец пошёл по коридору дальше, не оборачиваясь. здоровых пачек проспиртованных влажных салфеток у них в комнате было заныкано штук пять (брезгливым быть: а) затратно, б) странно, когда постоянно плещешься в воде с потом, слезами и, если не повезёт, кровью других людей), но «делиться» и этот мальчик – вещи с трудом укладывающиеся в одном предложении.
– тогда я в туалет.
– ты придурок.
– новый факт для моей страницы в википедии.
хару свернул в сторону выхода из общежития, и в одиночку морияма успел сделать только первый шаг к душевым на первом этаже. звук набирающих скорость шагов сзади заставил его дёрнуться в сторону из-за того, что бегущим, по первой его мысли, должен был оказаться парень с ножом – долг платежом красен, глаз за глаз, всё такое, – но по факту за миг, в который краем глаза коичи успел глянуть назад, он заметил там только тень какого-то мелкого левого пацана (что, если перваки, как газели от лесного пожара, поскачут сейчас из гостиной по коридору?). тень, благодаря уходу с её траектории, должна была проскочить мимо, но какого-то хера бросилась на него.
коичи мазнул грязной рукой по животу футболки и, пропустив мимо ушей чью-то первую реплику, заглушил её для себя раздосадованным «вот дерьмо».
– ещё раз не можешь ебануть? – смех слишком близко к уху; левое плечо потянуло вниз под чужим весом. – я хочу фото.
– ты волонтёр? сегодня я должен втащить ещё куче народу, но тебя пропущу вне очереди, только отлипни на минуту, мне нужна вода, – он повёл предплечьем, пытаясь скинуть с себя этого отбитого, но тот остался висеть. – чего тебе вообще нужно?

при всём желании не заинтересовываться тем, о чём молол пацан, и вообще не слушать, что он говорил, в этом раунде коичи сдал позиции без активной борьбы, потому что брошенные вскользь интересные факты об окружающем мире™ – тот самый криптонит, к которому у него никогда не было иммунитета. в ответ на предложение навешать хараде ещё он уставился на парня с почти детским недоумением, и чем дольше тот болтал о своём, тем сильнее становилось ощущение, что они – вообще говорят на разных языках и оказались в одном месте по какому-то странному совпадению. вот стоит только разойтись сейчас, и больше никогда не встретятся.
– кто он?
если есть возможность получше узнать своего врага, ей всегда нужно пользоваться, – готовое оправдание на случай вопросов самому себе о том, на кой хер ему сдался вообще этот разговор. мало ли что: харада мог оказаться сыном директора, и/или крышующего их заведение чиновника, или какой-нибудь золотой звёздочкой среди местной элиты элит, которым обязаны кланяться при встрече и приносить кровавые жертву каждую среду (ого, это как раз сегодня); голос разума, звучащий как голос естественно хару, всё это подытоживал не совсем так, как тот привык выражаться: он умиротворённо и убедительно глаголил «я был прав, тобi пiзда». (хотя нет, именно это хару обычно и имел ввиду.)
прикидывая, насколько это и предыдущие, сказанные в лицо, пророчества соседа реальны, коичи свернул в туалет и затупил у раковины, задумчиво полоскал руки под водой.
в общие пазл добавился ещё один мелкий и пока бесполезный фрагмент – упомянутые «два года», так что его собеседник либо второклассник, либо третьеклассник, если его харада младше и, будучи настолько же одарённым, как капитан футболистов, сумел завоевать своё место, едва посту...
– а. мы учимся вместе, – приход был слишком внезапен, и он не до конца понял сам, хотел высказать это как утверждение или задать как вопрос. в идеале лучше было бы вообще не произносить, но слово не воробей. – ты велосектант.
имена учеников 2а, если они не были связаны с футбольной секцией, коичи знал только по учительским перекличкам. у них всех не было лишнего времени на какой-то сброд вроде друг друга, а укрепление отношений внутри классов школой никак не поощрялось, поэтому не все имена из списка удавалось сопоставить с сидящими вокруг телами, и уж тем более это относилось к случаям, когда кто-то сидел позади и не мелькал то и дело перед глазами.
коичи вспомнил фамилию, но вслух по ней обращаться не спешил – его память всегда была заточена под какое-то тупое дерьмо вроде сюжетов маминых сериалов и даже на утрамбовывание в ней всяких футбольных штук ушло время, что уж тут до не слишком полезных имён людей, с которыми есть вероятность не заговорить ни разу. хотя вряд ли после уже сказанного перевранная фамилия бы задела его одноклассника.
но йонекура отреагировал на это так, будто ему подобное говорят по пять раз на дню, и спокойно вплёл в рассказ о мудизме своего капитана краткую справку о специфике своей секции, из которого футболист мало что нового для себя вынес: то, что они там – наглухо отбитые и социально дезадаптированные люди, известно всем и без пруфов. то, что у них при этом ещё и какая-то больная внутренняя организация – вишенка с торта из стекла и гравия.
идея застирать футболку с помощью жидкого мыла для рук потерпела неудачу: теперь на животе коичи было здоровенное мокрое пятно, пахнущее ромашкой, в центре которого всё ещё находилось старое, пахнущее приправой для говяжьего бульона (выбор в магазине был ограниченным, а время на момент покупки поджимало, поэтому пришлось идти на уступки).
– сука, не особо и хотелось.
он снял футболку и кинул её к чертям собачьим в общую корзину грязного белья; благо, одинаковых однотонных шмоток целых шкаф, до которого всего минута ходьбы. хотя, признаться, больше всего морияма ждал возможности надеть свой единственный красный рождественский свитер, но приближающиеся выходные, как самое напряжённое время судной недели, обещали скорее необходимость не носить вообще ничего.
– вам за себя постоять не вариант? проще годами ждать, чтобы кто-то посторонний вашему демону уебал?
у разных людей в этом возрасте гормоны по-разному бьют в голову: кто-то, как они, находит отдушину в спорте, кто-то – в беспорядочных половых связях, кто-то – в прессинге тех, кто не может дать отпор. коичи с трудом представлял, зачем происходит последнее и как с ним бороться в первую очередь потому, что он сам объектом агрессии сверстников никогда не был: попалась удачная школа, компания и характер скорее задиры, чем жертвы, так что норму гнобления он выполнял для себя сам. вело-клуб, видимо, так не мог.
коичи бросил «пойдём» на выходе из ванной скорее по привычке: рядом с ним обычно находились люди, с которыми совместное времяпрепровождение было долгим и заключалось часто в хождении (иногда – беге) из точки а в точку б, но тут он поздно подумал о том, что идти-то им вместе особо некуда. в смысле, его ждало увлекательное копание в ящике шкафа в защищённой от убийств комнате, но испытывать судьбу, таскаясь  туда-сюда с кем-то малознакомым, чей нож не видел – поступок не самый умный.
у лестницы, ведущей на второй этаж, морияма развернулся и уставился на йонекуру с видом человека, который твёрдо знает о том, что его наёбывают.
– если можно будет его убить, я убью. предупреждаю на всякий случай. если хочешь сделать это сам, постарайся успеть до того, как нож с его именем попадёт ко мне. он может быть хоть папой римским, но он не встанет между мной и победой. и если ты тоже надеешься усыпить бдительность и меня прикончить, не выйдет. ты тоже не встанешь.
звучало всё это, конечно, круто, но больше всего коичи надеялся, что после этого одноклассник почувствует себя раскрытым и уйдёт, и тогда ему не придётся подниматься спиной вперёд по лестнице.

когда морияма закончил переваривать причинно-следственные связи, он неожиданно для себя действительно взглянул на ситуацию с другой стороны: судя по всему, йонекура, а может, и остальные педалисты тоже, мыслили не так поверхностно, когда дело касалось улаживания конфликтов, а забирались глубже, думали . . . о будущем . . . вау. в этом было что-то абсурдно здравое – переждать во имя дальнейшей спокойной жизни. харада ведь не будет преследовать их позже, он выглядит как человек, который «выше этого», поэтому такое может сработать. в итоге коичи поймал себя на том, что казавшаяся идиотской чужая позиция по простому вопросу заставила его почувствовать идиотом себя самого.
ацуя продолжал давить на больное (а «больное» – это всё, что заставляет понять свою неправоту), и от его вопросов хотелось откреститься как-то без подробностей и по-быстрому, но футболист никак не мог найти слова и просто молчал, надеясь, что всё это прокатит как риторическое. если бы одноклассник хотел убить его, то хотя бы попытался бы во время спонтанной попытки побега [на свой этаж] от неудобных фактов, но, кажется, он в самом деле не хотел. или просто ножа не было.
смог ли коичи бы убить хару – слишком сложная загадка, чтобы решать её, пока в этом нет жизненной необходимости. должно быть, да? его сосед неделю не особо любил и вряд ли сделал бы хоть что-то, чтобы избежать своей смерти, но всё же убить его – как утопить собственного ребёнка, пока до него не добралось государство и чёртовы бюрократы.
они дошли до комнаты незаметно быстро, возможно, потому, что морияма был с головой погружён в обдумывание всего этого и даже в самом помещении, которое они с его асоциальным сыном делили пополам, стал пробираться к своим вещам на автомате, слепо перешагивая через препятствия (хотя оно было, если уж на то пошло, только одно).
когда йонекура вдруг сказал про бассейн, коичи просто замер у шкафа с протянутой рукой, посмотрел в сторону, на наполненный водой резиновый круг, занимающий добрую часть комнаты, и перевёл взгляд на одноклассника. за последние два дня, что бассейн стоял у них, он настолько вписался в ежедневный быт, что даже чувство ожидания подвоха везде начало барахлить.
– да. у меня сосед-пловец, ему это нужно. он течёт?
бросив намерение рыться в шкафу (а смысл, если сейчас шмотки снова мочить), морияма присел и ощупал пол в центре комнаты. тот оказался ожидаемо мокрым, но это породило только новые вопросы: например, каким образом вода проникает через бетон на этаж ниже? если ей по зубам бетон, клеёнку подстелить будет бесполезно? может ли хару бултыхаться не так активно? подойдёт ли ему, если не наливать до самых бортов?
– я не знал, – он поднял на йонекуру озадаченный взгляд. – извини. хорошо, что обнаружили сейчас, а не когда у вас обвалился потолок. мы всё исправим до вечера, подожди.
схема избавления от проблем в трёх шагах: первый – это обсуждение альтернатив, второй – уничтожение самой проблемы максимально безопасным способом (если кто увидит, могут быть неприятности, но единственное, что страшнее этого – не заметить, как убийца подкрадывается со спины, ведь это всё ещё судная неделя, и хару должен стоять на стрёме), третий – избавление от последствий; пока что коичи с трудом представлял, как выглядит та херня, что появилась на этаже ниже, но идеальные преступники не оставляют улик, поэтому нужно позаботиться о том, чтобы она исчезла. ещё, наверное, первый шаг схемы должен был бы быть последним, но, если они уничтожат бассейн до того, как поймут, что его можно поставить на крышу или в какую-нибудь подсобку, будет обидно.
хотя неизвестно, когда там вернётся хару.
– а вообще лучше сейчас. заходи и закрой дверь.
после того, как в прошлом году фукуда стал капитаном футбольной команды, мамочка цучия незаметно даже для себя самого распространил своё влияние на всех её членов, и в случае конкретно мориямы это заключалось в поддержании идеального порядка в комнате, заправленной кровати, чистом столе и всём вытекающем (кроме воды из лягушатника хару). сначала коичи с трудом давалось не расшвыривать вещи всюду, приходя вымотанным с тренировки, но тяжёло в учении – легко в бою: теперь он без лишних метаний и препятствий на пути подтащил бассик к окну. слава богу, в санзане даже после многих лет выжигания у молодняка нервов никто не пытался покончить с собой путём выпрыгивания из окон и ручки от них, в отличие от прошлой школы коичи, были на месте.
(единственным, что конкретно в этот день портило общий вид в комнате, было нагромождение на столе посуды вокруг оставленной остывать с утра плитке.)
– ну, хорошо. после того, что ты уже видел и того, что увидишь ещё, мне придётся тебе доверять.
траекторию падения воды из пары вылитых вниз тестовых сковородок его устроила. некоторые капли попадали на стены и окна внизу, но основная часть всё же выливалась на землю, поэтому в ход сразу пошли кастрюли, и уже спустя пару минут, заебавшись набирать понемногу, коичи плюнул и вылил вниз весь бассейн, после чего откупорил отверстие для воздуха и стал понемногу его сдувать.
– о последствиях позаботимся потом. другой вопрос. насколько у тебя хорошие отношения с кем-то из твоих? нам стоит к тебе обращаться, если у меня или моих знакомых выпадут они или тут мы сами по себе?
под окнами – влажная асфальтированная дорожка и газон; на небе – только разогревающееся солнце; в перспективе – выйти сухими из воды.