мино помнит все в деталях.

вообще у него память отвратительная, дырявая, все вылетает из головы моментально, словно болезнью какой-то сознание пораженное; воспоминания = картинки. он помнит эпизоды, сцены, события как стоп-кадры, склеивает из них диафильм про свою блистательную жизнь.
он помнит лицо чину в деталях.

сейчас оно выглядит иначе. глаза горят каким-то нездоровым интересом, но, кроме этого, эмоций почти нет, сдержанно носит маску. неестественно ровный цвет кожи, и мино уверен, что если провести пальцем по его скуле, то останется след от сладко пахнущей тоналки или чем там красивые мальчики красят себе лицо. таких вокруг полно, мино они не интересуют. ему нравится девушка его друга, с которым они сюда приперлись, и, судя по тому, как она поглядывает на мино, когда посторонних глаз нет, то эта херовая запретная симпатия взаимна. когда ее бойфренд уходит к бару за выпивкой, она подсаживается к мино ближе, заводит пространственные беседы, а, когда он возвращается, то льнет к своему парню. он отвернется, и, глядя мино в глаза, она проведет языком по щеке внутри своего рта.

он переводит взгляд снова в толпу, чтобы выцепить глазами лицо, которое видел будто бы в прошлой жизни. в той ужасной, гротескной, с сюжетом, похожим на подростковую драму. в ней мино маленький бесконтрольный бес, носитель хаоса, разрушитель устоев. его вечно дерганные жилистые руки по локоть в крови. фигурально; по факту только пальцы чуть-чуть запачкал, потому что из чужого разбитого носа лилось. в глазах напротив дрожит соль, и губы, на вид будто девчачьи, тоже дрожат. он не может вымолвить и слова, и мино знает почему. все вокруг в курсе, что ему плевать. что он, сон мино, не воспринимает ни мольбы, ни угрозы, слышит только свой собственный голос.

(свои собственные голоса.)

темноту в клубе рвут яркие всполохи, красный блик на лицо — и снова тьма беспросветная. мино почти теряет чину из вида, но ярко-синий — и вот он снова рядом. в несколько метрах, и они смотрят друг другу в глаза, потому что мино точно ничего не стыдится, а чину —
не делает ничего.
мино ждет, что его глаза расширятся от страха, в них начнет плескаться тихий ужас. не узнать мино невозможно, даже если короткий черный еж сменился грязно-розовыми прядями по выбритым вискам. такое лицо забыть нельзя — портрет твоего ночного кошмара. но чину не убегает. он продолжает смотреть с любопытством, и взгляд его, наоборот, наполняется чем-то теплым, игривым, когда он видит, что мино на него так бесстыдно, пристально смотрит.

чину подходит к нему первым. когда он представляется, на языке вертится лишь «тот, кто пытался сломать тебе жизнь», но лениво улыбаясь мино выдает лишь свое имя.

имя, которое ты посмел забыть.

его жмет в тиски необоснованная злоба, словно все его юношеские труды по насильственным способам заставить мягкотелых слабаков быть сильнее пошли прахом. вместо того, чтобы жить с этой болью, чину ее стер. иначе не объяснить, почему он смотрит на мино так открыто, упрямо. ничего не страшится, только интересуется. сеул внезапно слишком тесный: на афтепати какого-то показа, где мино просто по дружбе с богемой, а чину — по тому, что непосредственный его участник, встречаются двое, когда-то учившихся вместе в одной школе. только последний знакомится заново, а первый делает вид, что все в полном порядке.

затем номер чину оказывается у мино в сохраненных контактов, а диалог с ним обновляется чаще, чем рабочий. порою у него вылетает из головы, с кем он общается, шутит, кому херню рассказывает до полночи и кого однажды зовет очередную тусовку в бар. мино не обещает, что будет рядом весь вечер, просто говорит, что там будет весело, а потом чину смотрит на него то ли отрешенно, то ли робко, хер разберешь, и мино передумывает знакомить его с парочкой своих друзей.
решает оставить все себе.
курить на улице после полуночи холодно, у чину в одной рубашке от холода трясутся руки, и мино между четвертым и пятым затягом стаскивает с себя куртку, опускает на его плечи, позволяет себе похабно улыбнуться и видит в глазах напротив то самое явное.
у него инстинкты, и нос никогда не ошибается слыша запах того, как сука течет.

мино, конечно, плевать; чину для него нечто бесполое, эфемерное, прозрачное, как слезы, которые они помнит на его лице. мино любит девочек, но еще он любит кипение крови в жилах, утоленный голод и смотреть, как ломаются чужие кости под его пальцами, поэтому он флирует в ответ, как с девчонкой. чину — одна самых темных страниц в его жизни, а теперь новый челлендж. кромсать твою хрупкую гармонию тупым ножом и голыми руками.

мино каждую секунду хочется проговориться. ему нравится этот восторг от ношения страшной тайны, и он рисует себе в красках черно-красных день, когда она всплывет наружу и чину захлебнется болью из вновь открывшихся ран. он представляет себе этот момент сотню раз, где каждый следующий беспощаднее, чем предыдущий, потому что течение времени играет ему на руку. раньше, там, в школе, чину вряд ли мог смотреть на мино без паники, колющей сердце, а теперь он смотрит по-разному, но знаменатель общий в искреннем интересе, несмотря на то, что чину морозится и делает напускно безразличный вид. когда мино хватает его за шею, чтобы прислонить к себе и проорать что-то на ухо в грохоте музыке, по рукам у чину мурашки.

мино хочет возвести это до абсолюта. получает тех, кого хочет, и привык к этому. чину влечет его как человек, наполненный кровью, которую можно пустить. типа цивилизованное общество, двадцать первый век, но у них отношения простые до жути — добыча и хищник.

средним пальцем проводит по подбородку, дергает ногтем металлическую каплю под нижней губой, видит, как чину на долю секунды подвисает над этим простым жестом. он не знает, как подступиться, а мино лишних шансов не дает. иначе подозрительно как-то будет, ну. ему же насрать на всех должно быть, а тут такой отзывчивый, веселый. мино лишних вопросов не задают, без царя в голове, потому логику в его поступках никто искать даже не пытается.

он просто жалуется на то, как устал работать, когда называет адрес дома, в котором теперь почти поселился, а чину констатирует факт о том, что как раз находится рядом. мино закидывает его слезливыми стикерами и просьбами заглянуть, без особой цели, просто, чтобы стало веселее. тет-а-теты у них редкие, поэтому за них приходится бороться.

логово ненадежное, штукатуренные стены и едва обжитая кухня. от мино только банки с краской и прочая инвентария, шмотки для переодеваться, рюкзак с мелочевкой. он встречает чину в растянутой заляпанной алкоголичке, сквозняк гуляет по квартире от окна до окна, и мино оправдывает холод тем, что иначе здесь будет дико вонять. тебе может стать плохо.

тебе станет плохо.
я обещаю.