defense of the ancients
« the universe depends on what i can remember of it »
ton heukels
Kael, the Invoker
каэль, инвокер▸ тысячи лет
▹ кровавый эльф
▸ гениальный маг на стороне сил тьмы• • • • • • • • • •
- о боже, - чужое пьяное дыхание прямо в лицо, и илан морщит нос, но не уворачивается, боясь, что иначе совсем потеряет равновесие, - пиздец я обдолбался.
- что не так? - и биты переорать даже не пытается, говорит обычным голосом, но его, кажется, слышат.
- твои глаза, они -
физиономия друга расплывается в улыбке, он счастлив и заворожен, донельзя напичкан всяким дерьмом, потому что им всем здесь безмерно скучно без этого жить. илан в привычном состоянии послал бы его нахер, но привычному больше тут нет места. он тоже пьян, и движет им отнюдь не страх. он резко разворачивается к невысокому стеклянному столику, заставленному пустыми бокалами, едва не падает, склоняется над ним, опираясь на вытянутых руках. волосы лезут в лицо, страх бережно трогает бешено бьющееся сердце, из отражения в темном стекле на него смотрят вместо глаз лишь только их белки.• • • • • • • • • •
инвокер не должен быть ни светом, ни тьмой.
если все это игра, то он в ней не пешка, а механизм, случайный фактор или божья воля, что меняет правила и переставляет фигуры по доске, как вздумается. ему всегда доставляло удовольствие наблюдать за тем, кто горит мир; если пламя разгоралось слишком сильно, он делал его слабее, ежели наоборот - то щедро лил масла в огонь.
у многих на той войне были цели и причины в нее вступать, кровная месть или жажда наживы; у инвокера всегда был лишь он сам. тысячи лет бытия, бесконечные поиски истины, он обманывал смерть и забирал жизнь, развязывал войну и был ее жертвой, сражался за слабых и был воплощением тьмы. каэль всегда по-настоящему был верным лишь себе, тому что наполняло его естество, гнало кровь по его жилам. инвокер - это живая легенда о том, какой сильной способна быть магия.он не держал в руках ни меча, ни щита; рукам эльфов не суждено быть в крови. каэль, еще совсем юный и безмерно талантливый, неизменно лучший ученик во всей академии, жадный до знаний и запоминающий все мгновенно. в этом, признаться, был его главный дар - память, способная удержать все заклинания и умения. ему не нужны были никакие подручные средства, лишь собственный голос, извлекающий из сознания нужную формулу, что в мгновение становилась льдом или пламенем.
школы, любые учителя, чужие наставления - все это быстро перестало иметь всякий смысл. инвокера каэль сделал из себя сам. бесконечный поиск и стремление знать, умноженные на тысячи лет; отныне и навсегда ни друзей, ни союзников. рядом одни враги, неспособные даже понять, с чем тягаются. обретенной мудростью он не делился, ревностно охраняя свои знания как единственную ценность.его помыслы - в тщеславии, себялюбии. лишенный всякой самоиронии, он считает себя величайшим магом из всех, что когда-либо существовали, и редко упускает шанса это продемонстрировать. сам себе он вечная любовь и единственный судья, взгляд пустых глаз неизменно надменен и слишком серьезен. честь понятие спорное, но достоинство, его инвокер не теряет никогда. с губ слетают заклятия, и он исчезает, не позволяя видеть кому-либо себя уязвимым и раненым.
когда-то он знал их гораздо больше, но теперь десятком самых сильных заклинаний обходится с лихвой, этого достаточно. сферы как прирученные псы, в его руках магия в первозданном виде и служит хозяину верно. этот мир за окном будет гореть, и инвокер не сведет с него глаз.• • • • • • • • • •
голубых, как у илана дедиссета, что достались ему от матушки, родившейся где-то в дании лет пятьдесят назад. она никогда не была умна, но этим, к счастью, сын пошел не в нее. отец - совсем другое дело, сколотил состояние, сделал все, чтобы семья ни в чем не нуждалась. илан его ненавидит за это - за то, что в тени отцовской фамилии нет места правде, за то, что он с ног до головы облеплен ярлыками, и сплетни за спиной стали чем-то вроде белого шума, всегда звучат на фоне, не дают покоя. он считает, что отец виноват в том, что у него все есть, а значит нет возможности чего-либо самостоятельно добиться. ты разбиваешься в кровь, ради ребенка, который затем ставит на тебе клеймо главной проблемы в своей бесславной жизни. отец поставил на илане крест, еще когда тому было лет двадцать. капризный испорченный ребенок, никогда не знавший ни сложностей, ни боли, так прозаично.но демоны никогда не выходят наружу. у илана он всегда был один - непомерный голодный эгоизм, что скулил как щенок, когда пацану, еще совсем маленькому, рассказывали, что пятерки в табеле не заслуга его ума, а следствие звучной фамилии. что за ним, пятнадцатилетним красавцем, очередь из безотказных девушек не потому, что он обаятелен и благороден, а потому что в этом мире все еще нет ничего важнее задачи раздобыть себе денег. что это лицо в зеркале, как дар и проклятье, тоже ему не принадлежит, «точно отец в молодости, но глаза в мать-потаскуху».
ни единую секунду в своей жизни он не был счастлив.документы из университета, куда его пристраивают, илан забирает через полтора года, а порога здания отцовской компании не переступает с восемнадцати - с того дня, как наивный мужчина представил сына перед своими людьми в качестве будущего приемника. они улыбаются и делают вид, что в восторге, но он ведь знает, чувствует зависть, скормленную ненависти. здесь надо бы быть умнее, но илан остается верен себе: не терпит, доказывает, уходит.
пустышка; не способен даже делать то, для чего его растили.
сказка про принца, своенравного, гордого, чьим проклятием была влюбленность в самого себя, и ни на что более его пустое сердце не было способно.
все кругом враги, есть только те, с кем проводит проводит ночь или пьет из одного бокала. время идет, а он все еще бесконечно красив. быть в центре внимания хочется нестерпимо, илан дедиссет упрямо жаждет видеть свое имя в новостных заголовках плевать по какому поводу. он никогда не был так глуп, каким его привыкли считать, но заносчивость никогда не проигрывала здравому смыслу.• • • • • • • • • •
он многое помнит. память аккуратно раскладывает обрывки воспоминаний, что складываются в историю долгой кровавой войны. она дарит ему то, что он всегда хранил особенно трепетно - свои знания, в них его сила. учиться заново - почти наслаждение, каэль приручает свою магию вновь, она осторожно вновь идет к нему в руки. инвокер захватывает чужое воспаленное сознание быстро и без сопротивления, контролирует, включая и выключая другую личность как прожектор. она упрямая и своевольная, но слабая; инвокер сажает ее на цепь в мгновение ока. просыпается и потрошит чужую память, находит там кадры, где несчастный он видит пустые глаза и сопротивляется, роняет осколки древних заклятий с искусанных губ, падая на колени.
«илан, ты чего?»мир за окном ему не нравится, он полыхает, но иначе: не снаружи, а внутри, в умах, сердцах и душах.
в магию больше никто не верит, но вряд ли каэль оставит кому-либо выбор. к его мирскому обличию относятся с показным уважением, совсем как в старые времена, но он чувствует: это тело тысячу раз проклинали.инвокер - это память, и в памяти мира нет той секунды, когда войну объявляли законченной.
▸ предупреждать вас об альтовом эпизоде за вашего персонажа? | ▸ связь с вами |
▹ игровые особенности: |
брат был тем редким существом, чьей мнение весило для тома больше, чем ничего. не потому, что билли был кладезем вековой мудрости или всегда говорил исключительно правильные вещи, нет, конечно; виккан нес херни побольше, чем простой среднестатистический мутант, но он был, черт возьми, для томми братом. номинально даже близнецом, но их схожесть осталась где-то в генах алой ведьмы и на детских фотках, на которых они никогда не были вместе. сраная жизнь брала свое: у аккуратно расчесанного билли черные рубашки и одухотворенный взгляд, плавные размеренные (материнские) движения рук и чересчур брутальный для его смазливого лица парфюм. рядом с колдуном последним, кем выглядит томми, это его братом-близнецом.
но больше у него никого нет.
без сопливого драматизма и преувеличений, нет, просто по факту: люди, чью фамилию он носил, забили на томми еще во времена его славного отрочества. первые проблемы с учебой — он слишком быстро думал, скучал на уроках, поэтому развлекался как мог; первые неприятности с полицией — миссис шепард краснела, бледнела и клятвенно обещала держать сына под домашним арестом; первый реальный срок в колонии для несовершеннолетних — томми было страшно, хотелось к маме и плакать навзрыд, но люди обладают способностью быстро адаптироваться к новой среде обитания.
томми адаптировался предельно быстро.когда ему стукнуло восемнадцать, родители перестали даже пытаться считать усыновление чем-то, кроме фатальной ошибки. откуда им было знать про то, кем он был. откуда им было знать, как держать его под контролем. том сам не знал этого слишком долго, думал, что едет крышей, не строил никаких причинно-следственных связей. он просто сбегал. ох черт, это так прекрасно ему удавалось.
связь с билли чувствовалась больше сердцем, чем мозгом. установки типа «вау, это мой брат» не срабатывали, но всякий раз, когда сердце виккана билось бешено, томми чувствовал, как ускорялся собственный пульс. порою это почти бесило; шепарду подсознательно не нравилась мысль о том, что он столь сильно зависит от кого-то, столь крепко привязан к кому-то чужому. ему хотелось это рвать, убегать снова, но с кровью бесполезно спорить. в самый ответственный момент том был рядом; всего доля секунды — и он сжимает чужую руку.
стоит отдать братским узам должное: это работало безотказно в обе стороны. билли долбанной наседкой кружил вокруг томми, когда тот настойчиво пытался отдать концы, и неизменно умолял его не торопиться что-либо делать. сначала думать, потом взрывать, томми, пожалуйста, это же так просто.
пару лет назад он набил себе над животом маленькое звездное небо, пьяным тыкал в себя пальцем и мурчал довольно: «смотри, это ты».
билли то ли плакал от умиления, то ли фейспалмил с горя, уже не столь важно.поэтому, когда каплан о чем-то просил, том никогда сразу не слал его нахер. он вообще редко это делал, даже не смотря на то, что брат любил от хорошей жизни подприсесть на шею и своими тонкими этическими манипуляциями добивался своего. томми в этом дерьме не шарил в силу своей простодушности и прямолинейности, вить из него веревки было проще простого, но благо, что это делал только один единственный родной любящий брат, не желавший тому никогда ничего плохого.
однако, осознавая масштабы происходящего, томми думает, что ведьмочка где-то объебалась и обнаглела. его просят быть кем-то вроде охранника ценного живого груза в рамках космоса, а космос шепард не любил, искренне считая, что простым пацанам из нью-джерси там нехрена делать. на космическом корабле он чувствовал себя не таким крутым, как на земле, а все, что делало его уязвимым, том воспринимал априори враждебно.
поэтому он смотрит на хозяина вечеринки, забывая все, что о нем говорил шепарду брат, и понимает, что чужое лицо ему не нравится от слова совсем. это билли был душой любой компании и числился в друзьях у каждой селебрити межгалактического пространства; томми же видел нох-варра впервые.
собственная неспособность в элементарную вежливость делает его немного кретином. том холоден, сдержан и недоверчив. том швыряет кожанку на свободное кресло у пульта управления, едва двигатели успевают взреветь.
том пытается не думать о том, что в открытом космосе особо не побегаешь, на случай если здесь все пойдет не по плану.
он, мать его, в ловушке.нох-варр любезно спрашивает о состоянии существа, которое они везут томми даже не знает куда.
— в душе не ебу, — он неграциозно падает в кресло, тут же закидывая ноги в тяжелых и не особо чистых ботинках на приборную панель, — не задавай мне никаких вопросов.
космос красивый, но пугающий; шепарду неуютно и на корабле, и под чужим взглядом. билли, эта маленькая эгоистичная стерва, в жизни перед братом не расплатится за эту услугу.